Wednesday, January 31, 2007
Saturday, January 27, 2007
Wednesday, January 24, 2007
Германн Гессе...
Пусть человеческая жизнь наполнена войнами и страданиями, подлостью и мерзостью, но ведь имеется еще и что-то иное: совесть, способность человека держать ответ перед богом. Конечно, и совесть ведет через страдание и страх смерти к отчаянию и вине, но она выводит нас из невыносимой бессмысленности одиночества, приближает к пониманию смысла, сущности, вечности. Эта совесть не имеет ничего общего с моралью, с законом, она может быть с ними в самом страшном, смертельном разладе, и все же она бесконечно сильна, она сильнее косности, сильнее корыстолюбия, сильнее тщеславия. Она все время, даже в глубочайшем несчастье и крайнем смятении, держит открытой узенькую тропку, которая ведет не назад, к обреченному на гибель миру, а через него к богу. Труден путь, ведущий человека к его совести, почти все преступают ее законы, противятся ее власти, тяжко обременяют себя и гибнут от ее угрызений, но для каждого в любой миг открыт тайный путь, который наполняет жизнь смыслом и облегчает смерть. Одни до тех пор неистово грешат против совести, пока не пройдут через все круги ада и не осквернят себя до предела, чтобы в конце со вздохом облегчения осознать заблуждение и пережить минуту душевного преображения. Другие живут со своей совестью в полном согласии. Их мало, этих святых счастливцев, и, какая бы с ними ни приключилась беда, она затрагивает их только извне и никогда не поражает в сердце, они всегда сохраняют чистоту, и улыбка не сходит с их лица.
О Достоевском...
Достоевского надо читать, когда мы глубоко несчастны, когда мы исстрадались до предела наших возможностей и воспринимаем жизнь, как одну-единственную пылающую огнем рану, когда мы переполнены чувством безысходного отчаяния. И только когда мы в смиренном уединении смотрим на жизнь из нашей юдоли, когда мы не в состоянии ни понять, ни принять ее дикой, величавой жестокости, нам становится доступна музыка этого страшного и прекрасного писателя. Тогда мы больше не зрители, не сибариты и не критики, а бедные братья среди всех этих бедолаг, населяющих его книги, тогда мы страдаем вместе с ними, затаив дыхание, зачарованно смотрим их глазами в водоворот жизни, на вечно работающую мельницу смерти. И только тогда мы воспринимаем музыку Достоевского, его утешение, его любовь, только тогда нам открывается чудесный смысл его страшного, часто дьявольски сложного поэтического мира.
Saturday, January 20, 2007
Wednesday, January 17, 2007
Sunday, January 14, 2007
Thursday, January 11, 2007
Zaratustra...
Беги, мой друг, в своё уединение, туда, где веет суровый, свежий воздух! Не твоё назначение быть махалкой от мух.
***
Их колени всегда преклоняются, а их руки восхваляют добродетель, но сердце их ничего не знает о ней.
***
И таким образом, почти все верят, что участвуют в добродетели; и все хотят по меньшей мере быть знатоками в “добре” и “зле”.
***
Ибо люди не равны – так говорит справедливость. И чего я хочу, они не имели бы права хотеть!
***
И какова бы ни была моя судьба, то, что придётся мне пережить, - всегда будет в ней странствование и восхождение на горы: в конце концов мы переживаем только самих себя.
***
“Так это была жизнь?” – скажу я смерти – “Ну что ж! Ещё раз!”
***
Их колени всегда преклоняются, а их руки восхваляют добродетель, но сердце их ничего не знает о ней.
***
И таким образом, почти все верят, что участвуют в добродетели; и все хотят по меньшей мере быть знатоками в “добре” и “зле”.
***
Ибо люди не равны – так говорит справедливость. И чего я хочу, они не имели бы права хотеть!
***
И какова бы ни была моя судьба, то, что придётся мне пережить, - всегда будет в ней странствование и восхождение на горы: в конце концов мы переживаем только самих себя.
***
“Так это была жизнь?” – скажу я смерти – “Ну что ж! Ещё раз!”
Tuesday, January 09, 2007
Душа и имя...
Sunday, January 07, 2007
Марина Цветаева...
Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? - Чья победа? -
Кто побежден?
Всe передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?
Кто был охотник? - Кто - добыча?
Всe дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?
В том поединке своеволий
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чье сердце - Ваше ли, мое ли
Летело вскачь?
И все-таки - что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?
Александр Пушкин...
Мой голос для тебя и ласковый и томный
Тревожит поздное молчанье ночи темной.
Близ ложа моего печальная свеча
Горит; мои стихи, сливаясь и журча,
Текут, ручьи любви, текут, полны тобою.
Во тьме твои глаза блистают предо мною,
Мне улыбаются, и звуки слышу я:
Мой друг, мой нежный друг... люблю... твоя...                                                                                                  твоя!..
Тревожит поздное молчанье ночи темной.
Близ ложа моего печальная свеча
Горит; мои стихи, сливаясь и журча,
Текут, ручьи любви, текут, полны тобою.
Во тьме твои глаза блистают предо мною,
Мне улыбаются, и звуки слышу я:
Мой друг, мой нежный друг... люблю... твоя...                                                                                                  твоя!..
Saturday, January 06, 2007
Моему брату...
Если мы на родину поедем,
Чудеса вернутся дней счастливых,
Старый сад, раскинув ветви, встретит
Нас, мальчишек дерзких и шумливых.
И успехи все, и наслажденья,
Всё что мнилось ярче нам и краше,
Пустяком покажется в сравнении
С колокольным звоном церкви нашей.
Молча мы пойдём по старым тропам,
По земле обетованной детства,
И увидим, как и раньше, оба
Край неизъяснимого блаженства.
Мы ещё надеемся на лучшее,
Но всё прах в сиянии старой были:
Помнишь как давным-давно в саду цветущем
Каждый день мы бабочек ловили…
Чудеса вернутся дней счастливых,
Старый сад, раскинув ветви, встретит
Нас, мальчишек дерзких и шумливых.
И успехи все, и наслажденья,
Всё что мнилось ярче нам и краше,
Пустяком покажется в сравнении
С колокольным звоном церкви нашей.
Молча мы пойдём по старым тропам,
По земле обетованной детства,
И увидим, как и раньше, оба
Край неизъяснимого блаженства.
Мы ещё надеемся на лучшее,
Но всё прах в сиянии старой были:
Помнишь как давным-давно в саду цветущем
Каждый день мы бабочек ловили…
Wednesday, January 03, 2007
Hermann Hesse...
Ничего не видят они, эти люди, ничего не замечают и не ведают, и ничей голос им не внятен! Подыхает ли на их глазах Божья тварь, сумел ли некий мастер с жуткою достоверностью воплотить в лике святого все надежды, всё благородство, всю скорбь, весь темный, удушливый страх человеческого бытия - они ничего не видят, ничто не трогает их души! Они веселятся или хлопочут, они важничают, они спешат, они кричат, смеются, харкают, шумят и шумят и бранятся из-за одного гроша, и всем хорошо, все чувствуют себя прекрасно и чрезвычайно довольны собою и всем на свете. Все они свиньи! Ах, что там свиньи - гораздо хуже и беспутнее свиней!
Tuesday, January 02, 2007
Subscribe to:
Posts (Atom)